Маргарита Бурсевич - Логово серого волка [СИ]

Деревенскими руководит староста, наверняка, выбирая слабовольных или личных должников, чтобы можно было контролировать. Единственное, что все еще остается неясным — это откуда ветер дует? Кем посланы те, кто договаривался со старостой? Но нельзя сейчас действовать силой, так можно спугнуть главные действующие лица. Терпение. Нужно проявить много терпения, чтобы не закончить как отец. И чтобы защитить Рому, я пойду на многое. На все.

А главное это то, что теперь я знаю, как действовать.

Глава 33

Смутные образы терзали разум, не давая отдыха. Как сквозь туман, понимая, что сплю, видела кровь на руках и плачущего младенца. Тревоги вечера перетекли в ночные кошмары. Серые безликие тени танцевали перед глазами, заставляя внутренне сжиматься словно пружина. Печаль, тоска, страх. Все перемешалось. И только небольшое свечение где-то вдалеке не давало утонуть в обуревавших чувствах. Я пробиралась к нему через цепляющиеся за меня боль и обиды. Тянулась вопреки удерживающим щупальцам отчаянья. Стремилась, отбрасывая вину и стыд.

Я не видела, чьи руки меня подхватили, но я точно знала, что они удержат и будут оберегать. Они дарили тепло, уют, покой и внушали доверие. Я чувствовала, кто он, этот безликий защитник, и сама в ответ сжимала свои руки вокруг него. Так правильно, так надежно.

Поверхностный сон был прерван отрывистым стуком в дверь.

— Ромашка, — раздался взволнованный голос Руфь.

Легкую дрему как рукой сняло. Накинув теплый платок на плечи, я поспешила открыть.

— Что случилось? — вырвалось у меня, стоило только увидеть слегка бледную и нервно переминающуюся с ноги на ногу Руфь.

— Ромочка, помоги! — чуть не рыдая, попросила кормилица.

Понимая, что ответов от нее добиться не удастся, пока она не возьмет себя в руки, встряхнула как тряпичную куклу.

— А теперь по порядку.

Руфь всхлипнула, но, пару раз моргнув заплаканными глазами, начала рассказывать.

— Помнишь, я тебе про сестру рассказывала?

Я молча кивнула, боясь сбить ее с мысли.

— Она в деревне при замке живет. Так вот, у нее роды начались раньше времени, а повитуха еще вчера в другую деревню отправилась. Помощницы ее здесь, но сказали, что сами не справятся, — она трясущейся рукой вытерла лицо. — Что-то не так идет, вот они за нами и послали.

Не закрывая дверь, отступила в комнату и принялась натягивать на себя платье. Остатки сна растворились. Ну что ж, рано или поздно пришлось бы встретиться со своими обретенными страхами лицом к лицу. Почему же не сейчас? И как бы ни тряслись руки от мысли о том, с чем придется столкнуться, я прекрасно знала, что все равно пойду и постараюсь помочь.

Снежная метель сделала короткую дорогу почти бесконечной. Ледяной ветер пробирался под одежду, а снежные хлопья забивались во все складки. С трудом переставляя ноги, мы почти вслепую брели по сугробам, и если бы не чутье провожающих нас оборотней, вряд ли бы нашли деревню, невзирая на то, что она располагалась практически под стенами замка.

Гай прямо и непоколебимо, как скала, переносил порывы ветра, которые меня сдували с ног. Ему хватало сил не только справляться со стихией, но и удерживать меня, неся при этом большую сумку со всем необходимым. Руфь плелась следом, цепляясь за одного из воинов, которого Гай выбрал для охраны. Я не привыкла ходить с конвоем, но упираться не стала, решив, что Гаю виднее. А попадая в сильные вихри, даже радовалась его настойчивости.

Стоило только открыться двери, как в нос ударил едкий запах пота и крови. Сиплое дыхание из-за занавески в дальнем углу и тихие переговоры женщин дополняли картину.

Наше появление первым заметил бледный мужчина, сидевший у очага. Длинные волосы до плеч, растрепанные от того, что он явно нервно теребил их руками. Осунувшееся, немного длинное лицо с острыми скулами и блеклые от переживания глаза, цвет которых сложно было разобрать. Он, дернувшись всем телом, подскочил на ноги и практически бросился к нам.

— Руфь, — как-то печально и виновато сказал он, глядя на кормилицу.

— Питер, все будет хорошо, — обняла она его. — Она сильная — справится.

— Они ничего мне не говорят, и их молчание пугает, — проговорил он ей в плечо, сильно согнувшись в ее объятиях.

— А дети где? — отвлекла его от грустных мыслей Руфь.

— Соседка забрала, ни к чему им это видеть.

— Правильно.

Пока они тихо успокаивали друг друга, я сняла верхнюю одежду и, помыв руки в стоящем у печи тазу, пошла за занавеску. Перед тем как определить, что мне нужно из той кучи инструментов и трав, что удалось выпросить из запасов Ли Бэя, нужно было взглянуть, с чем мы имеем дело.

Одного взгляда хватило, чтобы у меня замерло сердце.

— Гай, оставь сумку, и посидите с Питером у соседей. А то будете под руками мешаться, — не поворачиваясь к ним лицом, попросила я.

Было очень сложно удержать голос ровным. Гай, уже успев узнать меня достаточно хорошо, быстро понял, что спорить сейчас совершенно не стоит.

— Пойдем, Пит. Давай оставим женское дело женщинам.

— Я не могу уйти, ей же больно, — волки очень чувствительны к своим женщинам, они никогда бы не смогли смириться со своим бессилием.

Голос оборотня срывался с хрипа на рык, а потом на нечто, очень сильно напоминающее поскуливание. Бросив взгляд через плечо, взглядом попросила Гая под любым предлогом вывести его отсюда. Если он не сможет удержать себя в руках, навредить может всем. Отец едва уловимо кивнул головой.

Руфь, высвободившись из захвата своего родственника, приблизилась ко мне. Я с трудом успела затащить ее за занавеску и зажать ей рот рукой, перед тем как она вскрикнула. Было сложно удерживать ее, учитывая большую разницу в наших габаритах, но я не могла позволить ей помешать Гаю увести Пита, который после ее всхлипа ни за что бы не ушел.

Несколько фраз, пререканий и увещеваний принесли свои результаты, и Пит был выдворен Гаем из избы. Только после этого я отпустила Руфь, которая тотчас же осела на пол.

— Боже мой! Боже мой! — шептала она.

Женщины, находившиеся все это время здесь, оценивающе оглядывали меня, в очередной раз перестилая простыни.

— Молодая совсем, — с сожалением произнесла худощавая блондинка.

— Только время зря потеряли, — проворчала вторая, столь же светлая и худая.

Сестры, решила я про себя. Очень похожие между собой чертами и жестами женщины были ненамного старше меня.

— Ромашка, что делать? Что делать? — по-прежнему едва слышно шептала Руфь, так и не встав с пола.

— Да какая разница?! Все равно помочь никак нельзя.